деталей оружия. Все это напоминало мне о битве, которая разразилась несколько дней назад. Мой разум преисполнился смешанных чувств – грусти и одновременно облегчения. Грусть охватывала меня, при виде того, как множество жизней было уничтожено буквально за один день в нашем противостоянии. Но, в то же время, я чувствовал и некоторое облегчение от того, что эта кровопролитная схватка подошла к концу. И мир снова сможет начать заживлять свои раны. А в это заброшенном городе теперь ничто не будет мешать пустыне забирать то, что разумные уже давно сами отдали ей. Территорию.
Масло и дрова, которые я добавил в эту кучу, были способом ускорить сам процесс своеобразной кремации. И не более того. Так как никакой хорошей, или хотя бы положительной памяти и уважения к погибшим я банально не испытывал. И не надо мне сейчас говорить о том, что любой разумный заслуживает на второй шанс? С этим я спорить не буду. Но в этой группе разумных были только закоренелые бандиты! Других к себе в банду этот коротышка просто не брал.
Я медленно разжёг огонь и спокойно смотрел на то, как пламя окутывает тела рейдеров, и обломки их оружия. Огонь позволил мне попрощаться с этими разумными существами, и отправлять их души в последний путь. Пламя разгоралось все сильнее, и я не мог отвести глаз от этого зрелища. Огонь символизировал очищение и возрождение. Он уничтожал все, что было негативным и больным, и создавал пространство для нового начала. Я надеялся, что с этими огненными похоронами наше с ними общее прошлое останется позади. И когда они, возможно, всё же возродятся, мы сможем двигаться вперед, строить новые отношения. И даже мир. Пока огонь пожирал тела и обломки, я задумался о том, как избежать подобных кровопролитий в будущем. Мы должны учиться из наших ошибок, стремиться к миру и сотрудничеству, а не к разрушению и войне. Эта битва была напоминанием о том, что разумные существа не могут жить в постоянной вражде друг с другом. Но если такие существа, именуемые разумными, всё же опускаются до такой низости как банальный грабёж и убийство, то они заведомо должны понимать, что их ждёт. Просто уничтожение. Как раковой опухоли нельзя оставаться в организме разумных, так и таким существам никогда не стоит давать второй шанс. Если они уже один раз сделали свой выбор, то всегда могут его повторить. Просто убедившись в том, что их могут простить, даже не глядя на всю тяжесть их преступлений. Пламя на центральной площади взвилось ввысь, освещая мрачное небо пустыни. Городок, дремавший в тишине, ожил под сверкающим светом огня, который высветил пустые улицы, словно воплощая яркий акт воздаяния за вторжение Песчаных рейдеров.
И теперь, стоя в самом центре этого зловещего театра, я спокойно и даже отрешённо следил за каждым всполохом пламени. Головы рейдеров, тщательно собранные в мобильных холодильник, казались теперь жутким напоминанием в темноте кузова грузовой машины, издали напоминавшей своеобразный КАМАЗ, создавая жуткую картину воздаяния.
Когда огонь постепенно начала угасать, я ощутил своеобразно облегчение в своей душе. Я знал, что эти огненные похороны были не только прощанием с погибшими, но и символом нового начала. Мы должны помнить о прошлом, но не оставаться в нем узниками. Впереди нас ждет много работы по восстановлению и созданию лучшего мира. Смотря на горящие угли, я обещал себе, что буду делать все возможное, чтобы бороться с такими разумными. Так как понимал, что встав на такую стезю нельзя с неё банально сойти. И если в этом мире подобное встречается повсеместно, то мне остаётся только жить с этим. Но даже жить можно по-разному. Просто смириться и позволять таким разумным тебя грабить, пытать, а потом и безнаказанно убить… Или же начать наносить удары первым. В этом случае подобные разумные, которые рассчитывают тебя использовать для собственного обогащения десять раз подумают, прежде чем рискнут с тобой связаться… И я почему-то был склонен выбирать именно второй путь… Так что эти огненные похороны стали для меня не только концом одной главы, но и началом нового пути – пути к миру и гармонии в моей собственной душе. А вот что именно будет творится в чужих душах, меня уже никак не касается. Я не исповедник, и не тибетский монах, чтобы всех прощать.
Весьма осторожно и задумчиво стоя возле погребального костра, я созерцал пламя, отдавая дань ушедшим. Ритуал завершился, когда последний язык пламени поглотил последний след тела убитого рейдера. Так закончилась эта одинокая подготовка погребально костра, весь процесс напоминая мрачное танго между светом луны и бушующим пламенем.
Центральная площадь, некогда заполненная агонией и криками, теперь снова погружалась в тишину. Огонь затухал, оставляя после себя лишь пепелище. Этот заброшенный городок, избежавший таким образом тёмной участи, продолжал свою ночную дремоту, но теперь уже свободный от теней, которые могли бы возвести в нем рассадник хищных тварей. Как символ владычества и контроля над тёмной стихией, огонь вздымался вверх, увлекая с собой последние частицы искрящихся углей и дыма. И всё то, что теперь оставалось как кровавое напоминание о хозяйничавшей здесь ранее банде рейдеров, это были их головы. Но скоро и их не будет. Так как, после опознания всех убитых, они будут также кремированы.
Я остался стоять возле костра, пока он полностью не угас, как властелин этого пламени, и в моих глазах отражался отблеск огня, словно желая, чтобы древнее пророчество сбылось в этой чудовищной игре света и тени. Вокруг меня пока что расползались трофейные машины этой банды рейдеров, но их силуэты сливались с окружающей темнотой, и лишь контуры трофейных голов, которые можно было бы разглядеть в прозрачных стенках мобильного холодильника, казались явными напоминанием бренности бытия в этом светлом тумане наступающего дня.
Вскоре огонь затих, оставив после себя лишь раскаленные угли и запах гари. Только тогда я отвернулся от пепелища, и внимательно осмотрелся по сторонам. Теперь этот городок, в котором когда-то, не так давно, нашла своё пристанище эта банда, снова был пуст. Но это была фактически исцеляющая пустота. Вся эта территория словно вздохнула с облегчением, избавившись от угрозы подобного рода. Центральная площадь стала заново замирать в тишине, и только шепот ветра в песчаных дюнах напоминал о невидимых духах пустыни. Под розовыми лучами наступающего рассвета этот заброшенный городок, спасенный от дикой природы рейдеров, снова казался мертвым в ожидании следующего рассвета жизни, которая может быть более ценной в этом мире. Чем всё то, что сюда
